Академическая дача
«Причудны леса всякими деревьями. Цветочны травы. Глубоко сини волнистые дали. Всюду зеркала рек и озер. Бугры и холмы. Крутые, пологие, мшистые, каменистые. Камни стадами навалены. Всяких отливов. Мшистые ковры богато накинуты. Белые с зеленым, лиловые, красные, оранжевые, черные с желтым… Любой выбирай. Все нетронуто. Ждет» [1]. Так, в сердечном преклонении перед русской природой, написал о Тверском крае Николай Константинович Рерих.
Впервые Н.К.Рерих побывал в Тверском крае предположительно в один из сезонов 1894–1897 года, будучи студентом петербургской Академии Художеств. Вместе со своими товарищами, молодыми художниками А.А.Рыловым, К.Ф.Богаевским и другими учениками Архипа Ивановича Куинджи, он приезжал на Академическую дачу под Вышним Волочком.
В 1884 году недалеко от станции «Заречье» Николаевской железной дороги (ныне это станция «Академическая» в Вышневолоцком районе Тверской области) открылся Владимиро-Мариинский приют для студентов Императорской Академии Художеств, чтобы в летнее время могли они отдохнуть и творчески поработать на природе. Дом отдыха и творчества был построен на высоком крутом берегу озера Мстино в том месте, где из него вытекает река Мста, на деньги и при личном участии видного петербургского промышленника, мецената и коллекционера В.А.Кокорева. Идея создания такого места отдыха для студентов возникла у профессора Академии Художеств А.Д.Кившенко и тогда еще молодого И.Е.Репина. Они приехали погостить в имение Кокорева, находившееся на берегу реки Мсты, и были очарованы красотой этих мест. Известно восторженное восклицание Ильи Ефимовича Репина: «Это же для пейзажиста земля обетованная, это же сама Россия – вся душа ее, вся прелесть. Это как песня».
Академическую дачу, как позже стал называться Владимиро-Мариинский приют, Кокорев выстроил напротив своего имения на противоположном берегу реки. Первоначально он отремонтировал дом управляющего Вышневолоцкой водной системы, соединявшей Балтийское и Каспийское моря. К тому времени водная система потеряла свое значение из-за ввода в строй железной дороги Санкт-Петербург – Москва, и поэтому дом управляющего пустовал. Позже им были построены мастерские, спальни для студентов, библиотека, помещения для занятия пением и музыкой. «Дабы украшать собою местность и привлекать внимание крестьян» на территории дачи был воздвигнут восьмигранный павильон.
Об Академической даче постоянно заботился и часто на ней бывал И.Е.Репин. Приезжал на дачу и профессор живописи А.И.Куинджи. Для Николая Рериха и других учеников выдающегося художника это всегда было настоящим праздником. В честь любимого учителя устраивались пикники, экскурсии, спектакли. Один раз на озере разыграли морское сражение. Собрали целую флотилию лодок, провели гонки и разные состязания и закончили баталией с захватом на абордаж и опрокидыванием лодок. Куинджи, точно Посейдон, опершись на весло, как на трезубец, смотрел, как барахтаются в воде молодые сильные тела, сам тоже приходил в азарт и командовал борющимися. Может быть, поэтому часть островов на озере в народе по сей день именуется Куинджевскими.
Народная память своеобразно запечатлела и посещение этих мест Н.К.Рерихом: рядом с Академической дачей на берегу реки Мсты есть горка, которую местные жители называют Рериховской.
М.А.Иванов. Рерихи и Тверской край. Тверь, 2007
- Н.К.Рерих. Избранное. М. 1990. Стр. 231.
Усадьба «Поречье»
Елена Ивановна Рерих связана с Тверским краем своей родословной. Ее прадед по материнской линии – Василий Семенович Азарьев – имел земли в Новгородской и Тверской губерниях. В конце ХVIII – начале ХIХ веков ему принадлежала усадьба «Поречье». Располагалась она на левом берегу речки Березайки в полутора километрах от озера Пирос (ныне это Бологовский район Тверской области). Сельцо Поречье старинное: упоминается в переписи 1495 года.
Помещик В.С.Азарьев, бывший военный, был женат дважды. Первой его женой была некто Демидова, которую он очень любил. Вместе они прожили недолго: она неожиданно скончалась, оставив мужу большое состояние. Ее уход подействовал на него так тяжело, что он буквально выплакал глаза. Несколько лет он никуда не выходил и никого не хотел видеть, целые дни проводил в слезах в окружении изображений любимой жены и, в конце концов, ослеп.
Родные уговорили Азарьева жениться на дальней родственнице Ельчаниновой, ведущей свой род от одного из сыновей Чингис Хана. Она так жалела его, что готова была посвятить ему свою жизнь: выйти замуж и ухаживать за ним. Думается, сердечное отношение Ельчаниновой к мужу и пять дочерей, которых она подарила Василию Семеновичу, вернули его к жизни, примирили с горькой утратой.
Одна из дочерей Азарьевых – Анна Васильевна – была бабушкой Е.И.Рерих. Замуж она вышла за подполковника в отставке Василия Ивановича Голенищева-Кутузова. Приходился он двоюродным братом великому полководцу Михаилу Илларионовичу Кутузову. Поселились Голенищевы-Кутузовы в своем имении в селе Канищево Холмского уезда Псковской губернии (теперь это Торопецкий район Тверской области). В семье Василия Ивановича и Анны Васильевны Голенищевых-Кутузовых было четыре сына (два сына умерли в детском возрасте) и четыре дочери: Иван, Василий, Евдокия, Анастасия, Людмила и Екатерина. Младшая дочь Голенищевых-Кутузовых Екатерина, выйдя замуж за известного петербургского архитектора Ивана Ивановича Шапошникова, стала матерью Е.И.Рерих.
Сестры были очень дружны со своим дальним родственником (дядей в четвертом колене по материнской линии) Модестом Петровичем Мусоргским, гениальным русским композитором. Звал он их любовно-шутливо Додонский, Стасенский, Людонский, Катонский. Воспоминания об интересных и веселых вечерах в обществе Мусоргского постепенно превратились в семейные легенды.
Сестры Голенищевы-Кутузовы сами были очень музыкальны, особенно старшая из них – Евдокия Васильевна.
Она окончила курс Санкт-Петербургской консерватории по классу пения Камилло Эверади и классу композиции А.Г.Рубинштейна и за особые дарования и успехи была награждена большой серебряной медалью. Ее дебют состоялся в итальянской опере в Париже. Обладала она редким по красоте и гибкости голосом – колоратурным сопрано, который буквально покорил парижан. Восторженные поклонники преподнесли ей алую ленту с надписью золотыми буквами: «Русской Патти [1]. 28 апреля 1877». 23 года спустя Н.К.Рерих, учась в Париже, услышал от итальянского концертмейстера Рива-Берни рассказ о триумфальных выступлениях Евдокии Голенищевой-Кутузовой. С не меньшим успехом она выступала и на сцене Мариинского театра в Петербурге.
Ее первый брак с С.Н.Митусовым очень быстро распался. Во втором браке Евдокия Васильевна была замужем за князем Павлом Арсеньевичем Путятиным, известным археологом и антропологом. Он владел огромной усадьбой в селе Бологое Валдайского уезда Новгородской губернии (ныне это Бологовский район Тверской области). Край этот озерный, лесной. В обширных лесах вокруг Бологое водилась всякая дичь: медведи, зайцы, кабаны, дикие козы, лоси и даже северные олени. В эти края приезжал на зимнюю охоту в 1862–1864 годах император Александр II вместе с великими князьями. Останавливался он неизменно в доме отца П.А.Путятина – Арсения Степановича.
М.А.Иванов. Рерихи и Тверской край. Тверь, 2007
- Патти – знаменитые итальянские певицы (колоратурное сопрано) сестры Аделина и Карлотта.
Бологовская усадьба Путятиных
В летнее время гостеприимный дом Путятиных в Бологое принимал многочисленных родственников и знакомых. Это было любимое место отдыха Елены Ивановны Рерих. До замужества она вместе со своей рано овдовевшей матерью Екатериной Васильевной Шапошниковой каждое лето подолгу гостила в имении своей тетушки. С детских лет Елена Ивановна отличалась чуткостью, в ней сильно было развито чувство сострадания. В Бологое с ней произошел на первый взгляд малозначительный, но глубоко врезавшийся в детскую память случай, повлиявший, думается, на формирование ее жизненных установок. Н.К.Рерих описал этот случай в очерке «Памятный день»: «На днях Елена Ивановна вспомнила трогательный эпизод из ее раннего детства. В Бологовской церкви семья Путятиных имела особое знатное место на клиросе. По праздникам все ездили на службу в праздничных нарядах. Е.И. помнит и белое платье с кружевами, и шелковые чулки, и белые сапожки. И вдруг она видит, как через решетку протягивается крошечная загорелая ручка и робко гладит белый сапожок. Е.И. так и застыла, чтобы не спугнуть девочку. Стало стыдно, незабываемо стыдно и за свое кружевное платье, и за шелковые чулки, и за белые сапожки, и за знатное место» [1].
Любовь и заботу Ляли (так Елену Ивановну в детстве звали родные и близкие) чувствовали и многочисленные животные, которые содержались в усадьбе Путятиных. Об этом пишет Зинаида Григорьевна Фосдик, долгие годы возглавлявшая Музей Н.К.Рериха в Нью-Йорке и хорошо знавшая всю семью Рерихов: «Начиная с детского возраста, <Елена Ивановна> обожала больных и уродливых животных: собак, птиц с разбитыми и подбитыми крыльями, старых воробьев, некрасивых утят. Одно время она ухаживала за журавлем, у которого было сломано одно крыло. И «журка» бежал к ней, как собака, она его кормила, лечила, но он, бедный, все-таки умер. Живя в имении, она вставала с раннего утра и ходила кормить всех птиц, лошадей, собак и коз в имении. Все они ее знали, все к ней бежали» [2].
Елена Ивановна обладала удивительной способностью вносить умиротворение, «лад» в души людей. Уже в детстве друзья шли к ней за советом и помощью в случае раздоров и ссор. И почти всегда ей удавалось уладить возникший конфликт. Не случайно Николай Константинович с первых дней знакомства и до конца жизни звал свою жену древним русским именем Лада.
По словам современников, в детстве Е.И.Рерих была очень активной девочкой. Она любила лазить по деревьям, играть в подвижные игры, легко перепрыгивала с шестом через забор, много купалась. Ее неизменным товарищем по играм в Бологое был любимый кузен Степа Митусов, сын княгини Путятиной от первого брака. Они были ровесниками, оба увлечены музыкой, оба делали определенные успехи в игре на рояле. Елена Шапошникова и Степан Митусов занимались по классу рояля у профессора И.А.Боровко. Он долгое время преподавал в консерватории и был известной фигурой в музыкальном мире Петербурга. В своих воспоминаниях Елена Ивановна пишет, что окружавшая ее «так называемая «золотая молодежь», за редким исключением, ничего не могла дать ей. Единственным тогда огоньком явился двоюродный брат Степа Митусов, спутник ее детства. Он приносил некоторые неплохие книги молодых поэтов и мыслителей и знакомил с новыми веяниями в искусстве, главным образом в музыке» [3].
Как бы вторя Елене Ивановне, Николай Константинович в очерке «Друзья» в 1937 году напишет: «Степа Митусов всегда был живым звеном с музыкальным миром» [4]. Он был знаком со многими маститыми композиторами – Скрябиным, Лядовым, Глазуновым, Стравинским… Представлен он им был в доме Римского-Корсакова. Степа был дружен с сыновьями великого композитора, с которыми познакомился в Петербургском Университете. В течение 12–13 лет он часто бывал в семье великого композитора, подолгу с ним беседовал о музыке.
Н.К.Рерих познакомился с С.С.Митусовым тоже еще в Университете. Но близкими друзьями они стали позже, когда благодаря Елене Ивановне Рерих стал своим в доме Путятиных. Их дружбу, несомненно, скрепляла помимо всего прочего и общая любовь к музыке. В юности они оба были неизменными посетителями знаменитых «Беляевских вечеров».
Митрофан Петрович Беляев, крупный промышленник и меценат, сделал для отечественной музыки не меньше, чем Павел Михайлович Третьяков для отечественной живописи. Он издавал в прекрасном оформлении в Лейпциге произведения русских композиторов, устраивал за границей симфонические и квартетные концерты русской музыки. С 1898 по 1904 годы в Петербурге еженедельно на «Беляевских вечерах» звучала исключительно русская музыка. На концертах обычно исполнялись впервые новые произведения Римского-Корсакова, Глазунова, Лядова, Аренского и других под управлением авторов. Музыкальные вечера проходили в известном доме по адресу Невский проспект, 16: многие учреждения культуры арендовали его помещения. В нем находились Петербургское общество музыкальных собраний, в котором состояли Н.А.Римский-Корсаков, А.К.Глазунов; Музыкально-историческое общество графа А.Д. Шереметьева, литературно-художественный кружок имени Я.П.Полонского. В этом же здании находилась и музыкальная школа, в которой несколько лет училась Е.И.Рерих, тогда еще Елена Шапошникова. Конечно, и до встречи с Николаем Рерихом она посещала эти известные всему Петербургу музыкальные вечера. Возможно, Елена Шапошникова и Николай Рерих не раз сидели в одном зале, захваченные звуками музыки гениальных русских композиторов. Очень вероятно, Степан Митусов сопровождал свою кузину на этих концертах и даже издалека раскланивался с университетским знакомым Николаем Рерихом. Как бы то ни было, Елене Ивановне и Николаю Константиновичу в то время не суждено было встретиться.
М.А.Иванов. Рерихи и Тверской край. Тверь, 2007
- Н.К.Рерих. Листы дневника. Т. 3. М. 1996. Стр. 370.
- З.Г.Фосдик. Мои Учителя. М. 1998. Стр. 100.
- В.Л.Мельников. Князь Павел Арсеньевич Путятин и его Бологовская усадьба. С.-П.– Вышний Волочек. 2000. Стр. 31.
- Н.К.Рерих. Листы дневника. Т. 2. М. 1995. Стр. 110.
Встреча
Н.К.Рерих с детских лет увлекался историей и археологией. Учась в последних классах гимназии, он в летние каникулы уже проводил раскопки по заданию Императорского русского археологического общества, а в 1897 году, еще будучи студентом Университета, был принят в члены-сотрудники этого Общества.
Летом 1899 года по заданию Общества Николай Рерих проводил раскопки в Старорусском, Порховском и Валдайском уездах Псковской и Новгородской губерний.
В Валдайском уезде в селе Бологое находилась усадьба князя П.А.Путятина.
Князь был человеком очень широких интересов. Автор более 120 научных работ, он был действительным членом не только многих научных, но и художественных обществ, состоял в переписке, сотрудничал с западными учеными. Его по праву считали первым специалистом в России по каменному веку. Занимался он, как сам писал, «изучением условий первобытной жизни обитателей своей местности» [1] (Валдайского уезда) на основе находок, сделанных на открытых им в 1879–1880 гг. в районе Бологое стоянках каменного века. Особенно значительным было открытие стоянки доисторического человека непосредственно на землях князя. Находки с этой стоянки вызывали огромный интерес у отечественных и западных специалистов.
В имении князя была собрана лучшая в России специальная библиотека по археологии и антропологии, хранились редкие картины, снимки. Свой кабинет он превратил в музей археологических находок из разных стран. Коллекция была огромной.
Николай Рерих давно хотел поближе познакомиться с князем, увидеть его уникальную коллекцию находок каменного века. Поэтому, получив направление на раскопки в Валдайский уезд, он решил обязательно побывать у Путятина. Степан Митусов, тогда еще просто знакомый Рериха по Университету, объяснил ему, как добраться до путятинской усадьбы в селе Бологое.
Приехал Николай Константинович в Бологое под вечер. Зинаида Григорьевна Фосдик в своем дневнике запишет в 1922 году рассказ Е.И.Рерих об их первой встрече: «Сначала через окно прямо на балкон шагнула пыльная нога или, вернее, пыльный сапог. Елена Ивановна подошла к окну, а Николай Константинович спрашивает: «Здесь живет князь Путятин?». Елена Ивановна пошла в комнату своей тетки и говорит: «Тетя, не то курьер, не то арендатор к тебе приехал». Та велела ей обратиться к лакею, чтобы он провел его к мужу. Вечером за чаем выяснилось, что это археолог какой-то, его еще никто не видел. Тетя говорит: «Археолог, какое-то старье, положить его спать у князя в кабинет». На другой день за завтраком гостя увидели, он оказался молоденьким, хорошеньким, и решили ему дать комнату для приезжих» [2].
Воспоминания были записаны через много лет после Встречи. Возможно, время стерло какие-то детали, а воображение, что-то добавило. Поэтому несколько по-другому о первой встрече Елены Ивановны с Николаем Константиновичем в своих воспоминаниях пишет Наталья Владимировна Шишкина, по всей видимости, жившая неподалеку от Путятиных и дружившая с Еленой Ивановной: «Однажды вся семья Путятиных отправилась в свою деревенскую баньку, построенную тут же на краю парка, на берегу озера. Елена Ивановна первая вернулась и, проходя через переднюю, увидела в углу сидящего человека; она машинально взглянула на него и прошла мимо, приняв его за охотника или за одного из служащих князя Путятина. Сам П.А.Путятин был в это время в отъезде, тоже по делам раскопок уехал на несколько дней. Она не очень большое внимание уделила сидящему ожидающему человеку, но этот скромно сидящий человек с огромным удивлением перед ее красотой поглядел на нее. Она шла с распущенными после мытья волосами, которые, как длинная пелерина, окутывали до низу ее стан. Вернувшись из бани, вся семья села за стол в столовой ужинать, и тут только Елена Ивановна вспомнила о том, что в передней «сидит какой-то человек, приехавший, должно быть, по делу к дяде». Спохватились, пошли к нему, пригласили его к столу. Это был невзрачно одетый, в охотничьих высоких сапогах, куртке и фуражке, человек, очень скромно назвавший свою фамилию – Рерих.
Из разговора выяснилось, что он и есть знаменитый уже в то время художник Рерих, чьи картины уже были в Третьяковской галерее в Москве и на выставках картин в Петербурге, и что приехал он к ним к старому князю-археологу по делам археологических раскопок, производимых в этой местности» [3].
В ожидании князя, Рерих пробыл в Бологое три дня. По воспоминаниям Елены Ивановны, он расположил к себе всю ее бологовскую родню тем, что «дипломатично и тонко завел разговор о старине своей фамилии Рерих и своего рода, а вся семья Путятиных увлекалась старинными родословными» [4]. Выяснилось, что фамилии Рерих и Шапошников имеют скандинавские корни.
Рерих в переводе со шведского означает «богатый славой». В России предки Николая Константиновича оказались в ХVIII веке. Согласно семейным преданиям в армии шведского короля Карла ХII служил генерал Рерих. В 1700–1721 гг. Россия вела со Швецией войну за выход к Балтийскому морю. Во время военных действий предок Рериха отказался разрушить русскую церковь, ответив на приказ: «С богом не воюю». После войны он остался в России и поступил на службу к Петру I.
Прадед Елены Ивановны приехал в Россию тоже при Петре Великом. Он был бургомистром города Риги и во время посещения Петром Прибалтийского края преподнес ему «великолепную шапку Мономаха, шитую драгоценными камнями и отороченную бобром. Император остался доволен оказанным ему приемом и пригласил прадеда приехать в Россию и принять русское подданство с новым именем Шапошникова, намек на полученный дар. И тогда же император подарил прадеду свой походный кубок, вернее, серебряную стопу с привинченной ко дну походной чернильницей. При стопе была и жалованная грамота» [5].
Николай Рерих уехал из Бологое под огромным впечатлением от встречи с Еленой Шапошниковой. Фотографии молодой Елены Ивановны подтверждают ее словесный портрет, данный в воспоминаниях Н.В.Шишкиной: «Полная изящества, женственности, грации и какого-то внутреннего обаяния, она невольно притягивала к себе взоры. У нее были роскошные светло-каштановые с золотым отливом волосы и пышная прическа по моде того времени; жемчужные зубы и ямочки на щеках; когда она улыбалась, а улыбалась она часто, все лицо ее освещалось теплом и лаской. Но что было самое притягательное в ее лице – это глаза, темно-карие, почти черные, миндалевидные, продолговатые, какие бывают у испанок, но с другим выражением. Это были лучезарные очи с длинными, как опахала, ресницами и необычайно мягким, теплым, излучающим какое-то сияние взглядом» [6].
Елена Шапошникова с золотой медалью окончила гимназию и продолжала много заниматься самостоятельно. Она хорошо знала русскую и европейскую литературу, изучала историю религии и философии, пробовала себя в искусствах – серьезно занималась музыкой, с увлечением рисовала. Можно предположить, что молодые люди, одинаково устремленные к знанию и творчеству, сразу почувствовали симпатию друг к другу.
Дом Путятиных в Бологое не сохранился. Он сгорел в июне 1917 года. Но на берегу озера Бологое, давшего когда-то название и поселению на его берегах, в бывшем путятинском парке жива столетняя липа. Мимо нее, несомненно, не раз проходили Елена Ивановна и Николай Константинович. Ее могучий ствол сначала расходится надвое, а повыше каждый из двух стволов еще раз делится надвое, образуя, таким образом, четыре пышные вершины. В 1999 году – год 100-летия со дня встречи Елены Ивановны и Николая Константиновича – сотрудники Тверской Рериховской организации установили под ней скамью как символ этого знаменательного события. Жители Бологое тоже вдохновились этой яркой страницей истории их города. В 2001 году на берег озера был доставлен огромный камень из района Глубочиха, где в год встречи со своей будущей женой Николай Рерих проводил раскопки. На камне в присутствии общественности города Бологое и представителей Тверской Рериховской организации была торжественно установлена гранитная плита со словами Н.К.Рериха из очерка «Университет»: «…В Бологом, в имении князя П.А. Путятина, я встретил Ладу, спутницу и вдохновительницу. Радость!» [7]
М.А.Иванов. Рерихи и Тверской край. Тверь, 2007
- В.Л.Мельников. Князь Павел Арсеньевич Путятин и его Бологовская усадьба. С.-П.-Вышний Волочек. 2000. Стр. 20.
- З.Г.Фосдик. Мои Учителя. М. 1998. Стр. 93.
- П.Ф.Беликов. Рерих (Опыт духовной биографии). Новосибирск. 1994. Стр. 29.
- З.Г.Фосдик. Мои Учителя. М. 1998. Стр. 93.
- Е.И.Рерих. Род Шапошниковых. Отдел рукописей МЦР. Ф.1, д. № 7048
- П.Ф.Беликов. Рерих (Опыт духовной биографии). Новосибирск. 1994. Стр. 26.
- Н.К.Рерих. Листы дневника. Т. 2. М. 1995. Стр. 163.
Отстаивание права быть вместе
Осенью 1899 года семья Шапошниковых вернулась в Петербург. В силу своего знатного окружения Елена Ивановна вела светскую жизнь. Но музыка, театр, живопись, книги, в том числе и философского содержания, уводили ее от суеты балов, салонных разговоров в чарующий мир искусства. За ней ухаживали многие блестящие по светским понятиям молодые люди – имеющие состояние, положение в обществе, а она решила, что свяжет свою судьбу только с человеком творческим. В лице Николая Рериха ей встретился именно такой человек. Но не сразу Елена Ивановна ответила на свой внутренний вопрос: он ли тот единственный, кого ждало сердце? В Петербурге они встречались в основном на концертах, так как Екатерина Васильевна не рассматривала Рериха как возможного жениха дочери и в дом не приглашала.
30 октября Елена Ивановна посетила мастерскую художника. Он записал в своем дневнике: «Сегодня была Е.И. в мастерской. Боюсь за себя – в ней очень много хорошего. Опять мне начинает хотеться видеть ее как можно чаще, бывать там, где она бывает» [1]. Через два месяца, во второй ее визит в студию, Рерих сказал, что хочет видеть ее своей женой. Елена Ивановна дала согласие, но попросила «держать (это) два года в секрете, ибо семья будет против ее брака с художником» [2]. Она оказалась права. В день рождения Елены Ивановны, 12 февраля 1900 года, Николай Константинович, встретив в доме Шапошниковых молодого гусара, все-таки попросил у Екатерины Васильевны руки ее дочери и получил отказ.
26 мая Елена Шапошникова на все лето уехала в имение Путятиных. В Бологое из Петербурга от Николая Рериха часто приходили письма, подробные, доверительные. В Государственной Третьяковской галерее хранятся написанные им Елене Ивановне летом 1900 года письма от 26, 31 мая, 2, 19, 27–28 июня, 7, 16, 29 июля, 22 и 25–26 августа. Уже в письме, написанном в день отъезда Елены Ивановны, сразу по возвращению с вокзала, он строит планы на встречу в ближайшее время. Рерих приехал в Бологое 6 июня и пробыл там 12 дней. В письме от 19 июня читаем: «Как скоро прошли 2 недели и как приблизили они Тебя ко мне, так что отсутствие Твое теперь еще страшнее» [3]. Николай Константинович навещал Елену Ивановну и в июле: был у Путятиных 5 июля и гостил с 20 по 24 июля.
1900 год выдался тяжелым для семьи Рерихов: тяжело заболел отец Николая Константиновича – Константин Федорович. В конце июня его поместили в частную лечебницу. «У меня щемит сердце, чую скверное» [4], – пишет Николай Константинович по этому поводу своей невесте. Предчувствия его не обманули – 26 июля Константин Федорович умер в больнице.
Но жизнь продолжается. Рерих берет направление на раскопки поближе к Бологое, в Крестецкий, Боровический, Демянский и Валдайский уезды Новгородской губернии. Перед тем, как начать раскопки под Окуловкой (Новгородская губерния) в имении герцога Н.Н.Лейхтенбергского «Гора», он 10 августа заехал на несколько дней к Путятиным. За лето 1900 года Н.К.Рерих приезжал к Елене Ивановне в Бологое пять раз и в общей сложности пробыл там 20 дней. Из письма, датированного 22 августа, узнаем, что Елена Ивановна провожала Николая Константиновича до ближайшей станции: «Как окончилось твое странствие? Я долго следил за тобой из вагона, как пошла Ты обок с какой-то семьей священника, пошла смешною деловою походкою. Словно бы шла по определенному делу. Думаю, Тебе не очень-то ловко было одной на чужой станции. Где же ты ходила там? Попала ли на поезд? А главное – что вышло дома? Не было ли раздражений, а если были смешки, то какие? Вероятно, у княгини и слова, и мимика не уступали друг другу» [5]. А чуть выше в том же письме читаем: «Милая моя, дорогая моя, хорошая, отчего тебя нет со мной? …Когда же мы заживем единою жизнью? И вместо репетиции отправимся в настоящее путешествие? – поездочку богатырскую по заморским краям неизведанным».
Они мечтали вместе поехать за границу, в Германию, и там продолжить свое образование. В письме от 25–26 августа, отправленном в Бологое, Рерих строил планы на эту поездку: «Ложась спать, опять думаю о нашем будущем заграничном житье и все более восторгаюсь им. Мы на покое укрепим нашу технику, совместно проштудируем всю историю живописи и музыки, а также наиболее важные философии… Методичность и система окружения немецкой работы внесут в нашу российскую нервность порядок, и мы (несравненно больше погрузимся в себя и поработаем) будем трудиться, забывая наши теперешние больные вопросы: «А в силах ли я?», «К чему все это», и прочее, что нас теперь волнует» [6].
Жизнь внесла коррективы в эти планы: 16 сентября Николай Константинович уехал за границу один. В Германии он пробыл недолго, посетил Берлин, Мюнхен и, конечно, Дрезден с его знаменитой картинной галереей. Целью его поездки был Париж. Для продолжения своей учебы он избрал мастерскую Фернана Кормона. Кормона, так же как и молодого Рериха, интересовала тема жизни наших далеких предков. Сюжеты из жизни первобытных людей он писал с реальным знанием археологии. К тому же он считался первоклассным педагогом. Эти два обстоятельства побудили Николая Константиновича среди многих частных мастерских выбрать мастерскую именно этого французского художника.
Из Парижа в Петербург и Бологое шли Елене Ивановне теплые, нежные письма. В них Рерих писал о своих успехах в творчестве, об изучении опыта европейских художников, о знакомстве с трудами западных философов, о посещении выставок и музеев. Но звучали в его письмах и тревога, и переживания. Его очень беспокоит образ жизни, который приходится вести Елене Ивановне: балы, выезды, гулянья… Он хочет, чтобы дни его любимой были заполнены, как и его, познаванием и творчеством: «Миленькая, не погуби способностей своих, ведь чутье развивается в нас только до известного времени, а потом оно грубеет; дорогая, не пропускай этого времени – оно так недолго, оно пролетит так быстро и если за это время в Тебе не вырастет чего-либо крепкого и здорового, то тогда останется один хмельной перегар и горечь, ничем не поправимая. Дальше от больших компаний! Глубже в себя! – если хочешь сделать что-либо достойное. Быть художником, вести за собою публику, чувствовать, что каждой нотой своей можешь дать смех или слезы – это ли не удовольствие!» [7].
Повод для тревоги давал и сдержанный тон писем невесты. А она была вынуждена скрывать свои чувства: родные Елены Ивановны, настроенные против брака с Рерихом, заставляли писать ему под их диктовку в надежде, что Николай Константинович сам откажется от помолвки.
Они выдержали это испытание и проверку чувств на прочность.
По возвращении из Парижа Рерих выставил свою кандидатуру на вакантную должность секретаря Императорского Общества поощрения художеств и был выбран среди многих претендентов: до поездки за границу Николай Константинович уже работал заместителем секретаря и заместителем директора музея Общества и хорошо зарекомендовал себя на этих должностях.
Общество поощрения художеств находилось под патронажем Великой Княгини Марии Павловны. В его состав входили Художественно-промышленная школа, Художественно-ремесленные мастерские, Художественно-промышленный музей, постоянная художественная выставка, аукционный зал. Занималось оно и издательской деятельностью. Секретарь был значительным лицом в руководстве Общества и имел право прямого доклада Великой Княгине. Это обстоятельство сломило сопротивление родственников Елены Ивановны и 28 октября (по старому стилю) 1901 года состоялось бракосочетание Николая Рериха и Елены Шапошниковой.
Они прошли по жизни в любви, полном взаимопонимании и творческом сотрудничестве.
В очерке «Сорок лет», посвященном совместной жизни и творчеству, Н.К.Рерих напишет: «Сорок лет – немалый срок. В таком дальнем плавании могут быть извне встречены многие бури и грозы. Дружно проходили мы всякие препоны. И препятствия обращались в возможности. Посвящал я книги мои: «Елене, жене моей, другине, спутнице, вдохновительнице». Каждое из этих понятий было испытано в огнях жизни. И в Питере, и в Скандинавии, и в Англии, и в Америке, и по всей Азии мы трудились, учились, расширяли сознание. Творили вместе, и недаром Сказано, что произведения должны бы носить два имени – женское и мужское» [8].
М.А.Иванов. Рерихи и Тверской край. Тверь, 2007
- П.Беликов, В.Князева. Рерих. М. 1972. Стр. 53.
- З.Г.Фосдик. Мои Учителя. М. 1998. Стр. 325.
- Отдел рукописей Государственной Третьяковской галереи, ф. 44.
- ОР ГТГ, ф. 44, № 158.
- ОР ГТГ, ф. 44, № 211.
- ОР ГТГ, ф. 44, № 162.
- ОР ГТГ, ф. 44.
- Н.К.Рерих. Листы дневника. Т. 2. М. 1995. Стр. 460.
Сыновья
Летом 1902 года Николай Константинович проводил археологические раскопки в Боровическом, Демянском, Крестецком и Валдайском уездах Новгородской губернии. Молодым хотелось быть поближе друг к другу, и они сняли на лето в тех местах дачу. Елена Ивановна поселилась в местечке Кунево в трех километрах от станции Окуловка Новгородской губернии. Рерих часто приезжал к жене, а когда не мог, писал письма, писал очень часто. В Кунево 16 августа 1902 года родился старший сын Рерихов, которого назвали Юрием [1]. Через 11 дней он был крещен в Бологое в Покровской церкви.
В Государственном архиве Тверской области в книге записей гражданского состояния по бологовской церкви Покрова Пресвятой Богородицы Валдайского уезда Новгородской духовной Консистории за 1902–1904 годы есть запись, удостоверяющая, что 3 августа (по старому стилю) 1902 года родился, а «14 августа крещен сын Георгий художника с правом на чин десятого класса Николая Константиновича Рериха и его жены Елены Ивановны (оба православные). Восприемниками были: князь, Предводитель вышневолоцого дворянства, статский советник Павел Арсеньевич Путятин и вдова санкт-петербургского нотариуса Мария Васильевна Рерих. Таинство крещения произвели священник Александр Скородумов и псаломщик Петр Фелицин» [2].
Младший сын Рерихов, Святослав, родился 23 октября 1904 года в Петербурге.
Родители, особенно Елена Ивановна, уделяли много времени воспитанию сыновей. В письме Валентине Леонидовне Дудко Елена Ивановна пишет: «Вы спрашиваете, каковы мои сыновья? Могу сказать – с самого детства они были моей радостью и гордостью. Оба необыкновенно даровиты, талантливы, но каждый идет своим путем. Никогда не навязываю им моего пути. Они идут к той же цели в своем понимании, и мы сходимся на конечном предуказанном пути. Оба в силу даровитости – трудные. Оба большие труженики…В детстве я очень следила за их наклонностями, вкусами и чтением. Никогда не давала в детстве им читать пошлейшие рассказы для детского возраста. Любимым чтением их были книги, популярно изложенные лучшими профессорами по всем отраслям знания…» [3].
Рерихи воспитывали в детях уважение к труду, наблюдательность, творческую инициативу и самостоятельность, интерес к старине. Они брали с собой сыновей во многие путешествия и поездки. Стремления мальчиков к творчеству и познанию поощрялись и развивались. У них были свои мастерские, даже свои огородные грядки. В семье царил дух равенства и взаимоуважения, не было и намека на наказание детей. Со стороны родителей оказывалась нужная, ненавязчивая помощь, давались советы.
Учились Юрий и Святослав в частной гимназии Карла Мая, которую в свое время окончил и их отец. Гимназии была присуща особая атмосфера. Учителя уважительно относились к воспитанникам, а ученики в свою очередь с большой теплотой относились к педагогам. Тон таким отношениям задавал основатель и директор гимназии Карл Иванович Май. Он же подавал пример, как сделать уроки не только познавательными, но и увлекательными. На его уроках географии чертились огромные, ярко раскрашенные карты, пластилином лепились рельефные изображения. В гимназии устраивались праздничные шествия, во время которых ученики, проявляя выдумку и изобретательность, изображали географические объекты – реки, горы, страны и т.п.
Юрий с раннего детства мечтал о карьере военного. Его любимыми игрушками были оловянные солдатики. Когда он подрос, стал интересоваться военной литературой, изучать историю войн, воинские уставы. Но не эти занятия определили жизненный путь Ю.Н.Рериха. В гимназические годы его увлекла история Востока. Этому увлечению, ставшему делом жизни, способствовало знакомство и занятия с выдающимся русским египтологом академиком Б.А. Тураевым. Позже он начнет изучать монгольский язык и литературу с известным монголистом А.Д.Рудневым. В пятнадцать лет Индия вошла в круг его интересов. В семнадцать лет он поступил на индоиранское отделение Школы восточных языков при Лондонском университете, где изучал персидский язык и санскрит. К этому времени он свободно владел многими европейскими языками, хорошо знал греческий и латинский. Изучение санскрита он продолжил в Гарвардском университете, одном из престижнейших университетов Америки. Там же он начал изучать китайский язык и древний язык пали. Завершил свое образование Юрий Николаевич в Школе восточных языков при Парижском университете, крупнейшем центре европейского востоковедения, где он углубленно занимался санскритом, тибетским, монгольским, китайским, иранским языками. Ему всегда был свойственен комплексный подход к делу: не меньше языкознания его интересовала история, культура, археология, этнография народов и стран, языки которых он изучал. Нужные знания он приобретал, работая в библиотеках, посещая музеи, лекции. В 1923 году Ю.Н.Рерих блестяще закончил Парижский университет со степенью магистра индийской филологии. А через два года вышел в свет его первый научный труд – «Тибетская живопись».
В 1924–1928 годах Николай Константинович Рерих осуществил беспрецедентную Центрально-Азиатскую экспедицию, маршрут которой часто проходил по труднодоступным горным местам и захватил страны Индию, Китай, Монголию, Тибет, Россию. В ней участвовал и Юрий Николаевич. Знание Юрием языков, в том числе многих редких тибетских диалектов, позволило собрать ценнейший материал и избежать многих опасностей на маршруте.
По окончании экспедиции в 1928 году Рерихи организовали Институт гималайских исследований «Урусвати», что в переводе с санскрита означает «свет утренней звезды». Находился он в Индии в долине Кулу, в районе западных Гималаев на высоте 2 тысячи метров. Необходимость систематизации и осмысления богатейшего материала, собранного во время Центрально-Азиатской экспедиции, обусловила создание института, но далеко не ограничила этим его работу. Перед институтом была поставлена задача широкого исследования интереснейшей области Индии, богатой памятниками истории, культуры, духовными накоплениями народов, живущих на этой территории. Интересна она была и своей флорой и фауной. Деятельность института изначально была нацелена на широкие международные связи. С ним сотрудничали десятки научных учреждений Азии, Европы, Америки. Институт имел отделения ботаники, орнитологии, этнографии, археологии, биохимическую лабораторию с отделом изучения рака, занимался гуманитарными исследованиями, издательской деятельностью. Возглавил институт «Урусвати» Юрий Николаевич.
В 1934–1935 годах Юрий участвовал в экспедиции по Маньчжурии и Внутренней Монголии, возглавляемой Н.К.Рерихом и организованной по инициативе Департамента земледелия США. По возвращении из экспедиции он приступил к созданию фундаментального труда «История Средней Азии», в котором представил культурно-исторический обзор важнейших государственных и культурных образований Евразии – пространства, простирающегося от Кавказа на западе до Большого Хингана на востоке и от Гималаев на юге до Алтая на севере.
В разные годы им были написаны и опубликованы такие значимые работы, как «Звериный стиль у кочевников Северного Тибета» (1930),«По тропам Срединной Азии» (1931), «К изучению Калачакры» (1932), «Лахульский диалект тибетского языка» (1933), «Сказание о царе Гесэре из страны Линг» (1942), а также многочисленные статьи по вопросам тибетологии, лингвистики и культурного наследия Азии. В 1946–1949 годах он перевел на английский язык знаменитый трактат по истории буддизма в Тибете «Голубые Анналы» и сделал к нему комментарий. Труд этот принес Юрию Николаевичу мировую славу. Уже после его безвременной кончины был опубликован тибетско-англо-русский словарь с санскритскими параллелями, который Ю.Н.Рерих считал одним из главных трудов своей жизни.
За выдающиеся научные достижения Ю.Н.Рерих был избран членом королевского Азиатского общества в Лондоне, Азиатского общества в Бенгалии, Парижского географического общества, Американского археологического и этнографического обществ.
Последние два с половиной года жизни Юрия Николаевича прошли в Москве.
Ю.Н.Рерих скоропостижно скончался 21 мая 1960 года на 58 году жизни полный сил и творческих планов.
Святослав пошел по стопам отца, стал художником. При этом его всегда, с самого раннего возраста, интересовала жизнь во всех ее проявлениях. «Светкина любовь ко всему живому простирается и на дождевых червей, улиток и прочих мерзостей. Набрал этой гадости целую массу, все ведерки и банки заняты этой коллекцией, и не позволяет выбрасывать» [4], – читаем в письме Елены Ивановны к мужу. Письмо было написано 21 июня 1909 года предположительно из деревни Березки (Вышневолоцкий район Тверской области), где Рерихи жили несколько летних сезонов. Святославу шел тогда пятый год. В семь лет он уже изготавливал гербарии, коллекции насекомых (стрекоз, бабочек), собирал камни. В 1912 году в письме, датированном 2 июля, уже он сам написал отцу: «Милый папочка. Как ты поживаешь? Я собрал коллекцию камней из Славянки. Я нашел 20 камней. В Славянке я нашел перламутра кусочек, красный с черным камень и какой-то камень песочного цвета со слюдой: два кварца, по определению дяди Бори» [5]. Как видим, наблюдательность – так необходимое художнику и исследователю качество – с детства была присуща Святославу Николаевичу.
Несмотря на многочисленные детские увлечения Святослава, в семье всегда считали, что его призвание – кисть и краски. Но неожиданно для всех, поступив в Лондонский университет, он выбрал архитектурный курс. Свое образование Святослав Николаевич продолжил на архитектурном отделении Колумбийского университета в Нью-Йорке, а затем в аспирантуре Гарвардского университета, расположенного в Кембридже – пригороде Бостона. Одновременно он занимался на скульптурном отделении Массачусетского университета в Бостоне и, конечно, продолжал рисовать. Широта интересов – это семейная традиция Рерихов. Святослав Николаевич имел хорошую подготовку и солидный объем знаний в области архитектуры, скульптуры, графики, живописи, истории культуры и естественных наук.
По инициативе Н.К.Рериха в США были созданы крупные культурные организации: Мастер Институт объединенных искусств, объединение американских художников «Пылающие сердца» и Международный центр искусств «Венец мира». В их работе участвовали многие известные американские художники, музыканты, ученые, писатели, деятели культуры и просвещения. В налаживании работы этих учреждений отцу очень много помогал Святослав.
Когда родители и старший брат приступили к осуществлению давно задуманной экспедиции по Центральной Азии, Святослав взял на себя решение многих вопросов, связанных с деятельностью культурных учреждений, созданных Н.К.Рерихом. Компетентность, оперативность в решении рабочих проблем были оценены сотрудниками – в 20 лет его выдвинули на пост директора Международного центра искусств «Венец мира» и на пост вице-президента Музея Николая Рериха в Нью-Йорке, который был организован вскоре после того, как Николай Константинович покинул Американский континент.
Оторванный от семьи совсем молодой Святослав Николаевич нарабатывал очень непростой опыт ответственности за культурное строительство, начатое его отцом. Этот жизненный экзамен он выдержал с честью, «и до того, как сделать «заявку» на место в искусстве, Святослав Рерих сделал убедительную заявку на место в жизни» [6].
Беспокойство за судьбу всех тех обширных общественно-культурных начинаний, успешное развитие которых во многом зависело от его организаторских способностей, усугублялось беспокойством за судьбу отца, матери, брата: долгое время экспедиция, в которой они находились, считалась бесследно пропавшей. Маршрут экспедиции проходил по самому высокогорному массиву мира, Гималаям, часто в таких местах, где до этого не ступала нога европейца. Естественные трудности на пути усугублялись бесконечными препонами, чинимыми английскими властями. Дружеские связи Рерихов со сторонниками освободительного движения Индии, прогрессивные взгляды, высказываемые в книгах Н.К.Рериха, наконец, гуманная идея Пакта Рериха об охране культурных ценностей – все это меньше всего отвечало интересам колониальных режимов. К тому же Рерихи продолжали считать себя русскими подданными, иностранного гражданства не принимали, и поэтому колониальные власти с подозрением относились к целям и задачам экспедиции, организованной Николаем Константиновичем, видели в нем разведчика враждебного государства. Экспедиция была задержана на пять долгих зимних месяцев на высокогорном плато Чантанг. В летних палатках, без запасов продовольствия, без связи с внешним миром она практически была обречена на гибель. И только выдержка участников экспедиции и, прежде всего, ее руководителя, позволила преодолеть нечеловеческие условия, сломать планы английских властей и вырваться из тибетского плена. Надо подчеркнуть, что исследовательская работа продолжалась и в эти трагические месяцы.
В мае 1928 года экспедиция завершилась, и Святослав Николаевич встретился с родными в Индии.
Как и все Рерихи, Святослав Николаевич принимал активное участие в работе института гималайских исследований «Урусвати». Он принял на себя руководство несколькими секторами отдела естественных наук (ботаника, орнитология, фармакопея, кристаллография, тибетская медицина) и, конечно, активно занимался исследованиями по истории культуры и искусств народов Азии и, в первую очередь, Индии.
Индию Святослав Николаевич считал своей второй Родиной. Дорога и близка она ему стала практически сразу. В одном из своих выступлений-воспоминаний он скажет: «Я возвращался в Индию после продолжительного отсутствия. И когда сошел с корабля, почувствовал, как будто вернулся к чему-то особенно знакомому и близкому, как будто вернулся на землю, которую хорошо знал…».
Незримыми нитями с Индией связала Святослава Рериха женитьба на «первой леди индийского экрана» Девике Рани.
В Индии Святослав Николаевич прожил большую часть своей жизни. Именно Индия с ее многовековой культурой, ее философией, красотой, утонченностью была для него постоянным источником художественного вдохновения. Ей и ее народу посвящено все творчество русского художника Святослава Рериха. Русским он ощущал себя всегда. Его внутренняя связь с Родиной никогда не прерывалась, хотя по воле судьбы пришлось покинуть Россию еще подростком. И похоронить себя Святослав Николаевич завещал в городе своего детства – в Петербурге – с совершением православного обряда во Владимирском соборе. Воля его не была исполнена.
Начиная с 60-го года прошлого столетия и вплоть до своей кончины 30 января 1993 года, он неоднократно бывал в нашей стране с выставками своих работ и своего отца. Конференции, выступления, встречи с деятелями науки и культуры, многочисленные интервью, прием посетителей в гостинице, разговоры со зрителями на выставках заполняли все дни Святослава Николаевича во время его приезда в нашу страну.
В мае 1987 года в Москве проходила традиционная выставка произведений членов Академии художеств СССР. Впервые в истории академии участвовать в выставке были приглашены и Почетные члены АХ СССР. Получил приглашение и С.Н.Рерих, избранный Почетным членом АХ в 1978 году. Он приехал в Москву вместе со своей женой Девикой Рани.
12 мая 1987 года в лекционном зале Государственного музея Востока состоялась встреча Святослава Николаевича с художниками, учеными, поэтами, искусствоведами, музейными работниками. На встрече присутствовала и небольшая делегация Бологовского совхоза-техникума в составе преподавателей В.Ф.Сервие, Н.Б.Блинова, автора этих строк М.А.Иванова, работавшего тогда заместителем директора по учебной работе, и учащейся техникума Индиры Ганди, названной так родителями в честь удивительной женщины, премьер-министра Индии Индиры Ганди. В.Ф.Сервие записал выступление С.Н.Рериха на пленку, Н.Б.Блинов сделал памятные фотоснимки.
У меня осталось от этой встречи неизгладимое впечатление. Прежде всего, поражала масштабность и обаяние личности С.Н.Рериха, его простота в общении, спокойствие, открытость и сила воздействия его слов. Говорил он на чистом русском языке без малейшего акцента; выступал без заготовленного текста, повторов и исправлений, очень уверенно, эмоционально и увлекательно. Его речь лилась просто и свободно.
В тесном зале стояла тишина и высокая приподнятость духа. Было ощущение, что слушаешь высокую проповедь. И смысл понятен, и слова знакомые, и истины всем известные, но на человека действуют внушительно.
С.Н.Рерих говорил о необходимости самосовершенствования для улучшения качества жизни: «Через добро и конкретные дела, через улучшение взаимоотношений нужно идти вперед. …Каждый день будем делать что-то лучше, чем мы делали вчера…, и скоро накопится очень много хорошего, которое поможет нам достичь каких-то новых вершин».
«При желании, быть счастливым – просто, – считал Святослав Николаевич, – Это ведь похоже на «возлюби ближнего своего, как самого себя…».
Он привел пример поведения животных, достойный для подражания людьми. Его усадьбу в Индии нередко посещают слоны. На территории усадьбы есть старый заросший колодец. Однажды пришли десять слонов и с ними маленький слоненок. Он поскользнулся и упал в этот колодец. Взрослые слоны сейчас же окружили этот колодец и стали своими мощными ногами сбрасывать землю в него, чтобы уменьшить глубину колодца до уровня, с которого слоненок смог бы выбраться. Люди вызвали на помощь животным специальную команду. Как только спасатели подошли к колодцу, слоны сразу отошли в сторону, а слоненок спокойно дал обвязать себя веревками. Его стали поднимать. Как только ноги слоненка коснулись земли, он одним движением порвал и сбросил с себя веревки. Слоненок присоединился к ждавшим в сторонке взрослым слонам, и стадо ушло.
Говорил Святослав Николаевич и о безответственном отношении людей к природе. В подтверждение своих слов рассказал, что в последние годы на зимовку в Гималаи прилетают маленькие стайки птиц, а раньше прилетали огромные колонии уток, гусей, журавлей, лебедей.
Был задан вопрос: «Помнит ли Святослав Николаевич то время, когда его отец вел археологические раскопки на Валдае?» «Да, конечно, – ответил он, – Я помню все эти места и всю работу, проводимую там отцом». Сказал, что любил эти места вокруг озер Пирос, Шлино, там, где на пляжи озер выбрасывало осколки разных предметов и кремневых орудий труда. «Их было так много, что казалось, что кто-то высыпал их из мешка… Очевидно, что когда-то озера были каким-то центром оседлой жизни и там были поселения», – делился со слушателями своими воспоминаниями Святослав Николаевич.
Босоногим мальчуганом на песчаном берегу озера Пирос собирал после прибоя Святослав Николаевич вместе с братом Юрием кремневые гребешки. И помнит об этом всю жизнь. Помнил он и Бологое. Когда родители вели раскопки на Кафтинском озере, в бассейне реки Мсты и по берегам Бологовских озер, то останавливались в Бологое в доме князя Павла Арсеньевича Путятина, известного археолога, и в усадьбе «Высокое» у Михаила Павловича Путятина, старшего сына князя.
Мне и всей нашей бологовской делегации было очень приятно, что Святослав Николаевич по прошествии стольких лет помнит наш край.
На вопрос о взаимоотношениях в их семье между детьми и родителями, он ответил, что у него были идеальные родители. Они сумели без наказаний и назойливых нравоучений воспитать послушных детей, развить их таланты.
Одет С.Н.Рерих был во френч серого цвета, строго застегнутый на все пуговицы. У него было энергичное, живое лицо, пронзительные, глубоко посаженные карие глаза. Когда он улыбался, его глаза поблескивали веселыми добродушными искорками с небольшой хитринкой. Но его взгляд мог обрести и жесткое металлическое выражение. Для своих 82-х лет он был бодр и подвижен.
Очень хочется, чтобы как можно больше людей прониклись словами Святослава Николаевича Рериха, чтобы стали слова эти руководством к действию: «Только осознанием красоты, только добром, стремлением каждый день делать что-то лучше, чем вчера, жив будет человек!».
М.А.Иванов. Рерихи и Тверской край. Тверь, 2007
- По инициативе Тверской Рериховской организации и при поддержке Международного Совета рериховских организаций 16 августа 2002 г – в столетний юбилей Ю.Н.Рериха – в Окуловке на старинном здании бывшего купеческого собрания была установлена мемориальная доска, посвященная Юрию Николаевичу Рериху.
- Государственный архив Тверской области. Записи о рождении по Бологовской Покровской церкви за 1902 год. Стр. 61.
- Малая рериховская библиотека. Ю.Н.Рерих: материалы юбилейной конференции. М. 1994. Стр. 7.
- ОР ГТГ, ф. 44, № 192.
- П.Ф.Беликов. Святослав Рерих. Жизнь и творчество. М. 2004. Стр. 24. (ОР ГТГ, ф. 44, № 1229).
- П.Ф.Беликов. Святослав Рерих. Жизнь и творчество. М. 2004. Стр. 79.
Березки
На высоком берегу озера Клин при слиянии его с озером Имоложье в окружении березового леса находится деревня Березки.
Это одно из красивейших мест Вышневолоцкого района Тверской области. В конце ХIХ начале ХХ века деревня принадлежала помещикам Манзеям. На берегу озера они выстроили более десятка дачных домиков с верандами и сдавали их в аренду. После открытия недалеко от деревни Владимиро-Мариинского приюта для студентов Петербургской академии художеств (ныне это Академическая дача художников) слух о красоте здешних мест быстро распространился в среде художников. Многие из них летом стали снимать домики у Манзеев. Здесь отдыхали, творили известные художники М.В.Нестеров, И.И.Бродский, ректор Высшего училища при Императорской Академии Художеств скульптор В.А.Беклемишев.
Семья Рерихов несколько летних сезонов (в 1904, 1905, 1908, 1909 годах) тоже снимала дом в Березках. Здесь Николаем Константиновичем в 1905 году была написана картина «Дом в Березке». Местонахождение данной картины на сегодняшний день неизвестно.
Место это привлекло Н.К.Рериха не только окружающей природой, но и археологическими памятниками, во множестве встречавшимися в округе. Елена Ивановна всегда была деятельной, заинтересованной помощницей во всех делах мужа, разделяла и его увлеченность археологией. С первого дня замужества она принимала участие в археологических раскопках вместе с Николаем Константиновичем, жила в землянках, одевалась просто, как того требовала изыскательская работа. К удивлению близких, она, изнеженная барышня, безропотно терпела все лишения полевой жизни. Н.К.Рерих свидетельствует: «А когда каменный век искали в разливах новугородских озер, Е.И. целый день не разгибала спины. Ефим [1] усмехался: «Вот бы наши бабы знали бы так работать» [2].
В письме от 21 июня 1909 года, написанном Еленой Ивановной предположительно из Березок в Смоленск мужу, читаем: «Дорогой Майчик, сегодня у меня праздник – приехал Андрей и привез кремешков, есть хорошие экземпляры, хотя и не очень много. Он ездил также на озеро Хвошню, но нашел всего две стрелы и несколько черепков…
Целый день сегодня разбирала их – есть славная вещица, подобные нам уже попадались, но эта сравнительно большая и очень хорошей отделки.
Затем пришел один мужик с озера Тубос. <…> Сообщил еще одно интересное сведение. На том же Тубосе, против деревни Еванково на крестьянской земле есть курганы маленькие, говорит очень аккуратные и обложенные камнями. Из некоторых высыпаются какие-то разноцветные и плоские кругляшки. Я просила принести мне их и показать. Как ты думаешь, что бы это могло быть? А вдруг янтари? Находил же ты их и в Боровичах. Надо будет съездить покопать» [3].
По соседству с Березками находилось село Лялино, принадлежавшее помещикам Кутузовым, родственникам Елены Ивановны по материнской линии. В 1761 году подполковник Иван Иванович Кутузов в селе Березки построил каменную церковь во имя Владимирской Божьей Матери. В церкви этой дважды – в феврале 1899 г. и в августе 1906 году – служил Божественную литургию о. Иоанн Кронштадтский.
Иоанн Ильич Сергиев (1829–1908 гг.), протоиерей Андреевского собора в Кронштадте, был одним из самых почитаемых людей в России в конце ХIХ начале ХХ веков. Его праведная жизнь, вдохновенные проповеди, проявляющие в людях их лучшие качества, его готовность в любой день и час всем помочь словом и делом, снискали ему всенародную любовь и уважение. В 1990 году он был причислен к лику святых.
С безграничным почтением относился к Иоанну Кронштадтскому Н.К.Рерих. Отец Иоанн был духовником матери Николая Константиновича и не раз бывал в их доме. «Батюшка завтра придет». При таком сообщении весь дом наполнялся незабываемым торжественным настроением, – читаем в очерке художника «Светочи», – Значит, что придет о. Иоанн Кронштадтский, будет служить, затем останется к трапезе, и опять произойдет многое необычное, неповторимо замечательное <…> Какие это были истинно особые дни, когда Христово слово во всем вдохновенном речении Великого Прозорливца приносило мир дому. Это не были условные обязанности. Вместе с о. Иоанном входило великое ощущение молитвы, исповедание веры <…>
Поистине потрясающе незабываема была молитва Господня в устах о. Иоанна. Невозможно было без трепета и слез слушать, как обращался этот Высокий Служитель к самому Господу с такой верою, с таким утверждением, в таком пламенном молении, что Священное Присутствие проникало все сердца.
Продолжением того же священного служения бывала и вся трапеза с о. Иоанном. Мы, гимназисты, от самых первых классов, а затем студенты, навсегда вдохновлялись этим особо знаменательным настроением, которое продолжает жить нестираемо десятки лет – на всю жизнь <…>
Мой покойный тесть, Ив. Ив. Шапошников, также пользовался трогательным благорасположением о. Иоанна. Он звал приезжать к нему и, чувствуя его духовные устремления, часто поминал его в своих беседах. Помню также, как однажды на Невском, увидев из кареты своей ехавшую тетку жены моей, княгиню Путятину, Он остановил карету, подозвал ее и тут же дал одно очень значительное указание.
В этой молниеносной прозорливости сказывалось постоянное, неугасимое подвижничество о человечестве. Известно множество случаев самых необычных исцелений, совершенных им лично и заочно. А сколько было обращенных к истинной вере Христовой после одной хотя бы краткой беседы с высокочтимым пастырем» [4].
«О. Иоанн Кронштадтский посещал не только семью Николая Константиновича, но часто приезжал в гости и к бабушке Елены Ивановны. В детстве он спас мою тетю от смерти» [5], – вспоминал Юрий Николаевич Рерих.
Многими невидимыми нитями связана была семья Рерихов с отцом Иоанном, и его Великий образ всегда жил в их сердцах и воспоминаниях. Через всю жизнь пронес Николай Константинович «благой приказ» пастыря: «Не болей! Придется для Родины много потрудиться». Проходя залами Академии Художеств после литургии, Иоанн Кронштадтский увидел в толпе Николая Рериха и послал через головы людей вместе с благословлением этот властный приказ. Это была одна из последних их встреч.
«Вот и трудимся. Все мы трудимся для нашей любимой Родины. Знаем, что такие труды не по сердцу многим, не любящим народ русский. Немало претерпели мы всяческих козней <…> И болезней за полвека было немало. Пугали тяжким исходом, но приказ звучал, и воля не ослабевала» [6], – так в 1944 году в далекой Индии писал Николай Константинович, с надеждой ожидая разрешения вернуться в Россию.
М.А.Иванов. Рерихи и Тверской край. Тверь, 2007
- Ефим – местный житель из деревни Ключино. Подробнее о нем см. дальше.
- Н.К.Рерих. Листы дневника. Т. 3. М. 1996. Стр. 283.
- ОР ГТГ, ф. 44, № 192.
- Николай Рерих. Листы дневника. Т. 1. М. 1995. Стр.43.
- Воспоминания о Ю.Н.Рерихе. М. 2002. Стр. 71.
- Николай Рерих. Листы дневника. Т. 3. М. 1996. Стр. 242.
